Книга IV.
КРЕСТ
* * *
Листва в Иудее опала…
Бездомье пришло и опала –
Вся крыша судьбы протекла…
Он молвил: «послушай,
Иуда! –
Теперь мне действительно худо, –
Рискни, приюти до тепла…
Мне худо, ты слышишь,
Иуда?
Что далее – голод, простуда,
И может быть, даже – арест!..»
Иуда взмолился: «Учитель!
Ты – мученик наш и мучитель!
Спасенье для гения – крест!..»
Без лишних упреков
и прений
Ушел успокоенный гений,
Убрел от людского тепла…
А зимней природы опала
Дождями и снегом опала…
Вся крыша судьбы протекла!..
* * *
Иисусе на плахе
От пылающих глаз Сатаны
Глаза отвел...
Возник земной искус
В зеленой сини:
Глазастый Иисус –
Господен сыне.
Духовностью влеком,
С мечтой о благе,
Ступает босиком
По теплой влаге.
Светлейший луч сквозной -
Его молитва,
Что ангельской слезой
В пути полита.
С восхода отдан весь
Цветам и гнездам, -
Несет земную весть
Господним звездам.
Кто воет позади?! –
Шакал ли?–- Бес ли?!
Казни, но пощади,
Отец небесный!
Удушья тяжкий слой.
Тяжелый воздых.
И дьявольской хулой
Оплеван воздух.
.......................................
Иуда - темнолиц,
Как ствол осины.
Огневолосый лис
С глазами псины.
Он любит звон ключей
И куш случайный.
Иуда – казначей –
Общинник тайный.
На вечное житье
Судьбой опознан.
Он ученик ее,
Ее апостол.
Не клонится к вину,
Не знает гнева.
Но любит он одну...
О Божья дева!!
Он свят. как благодать.
Он гибче йога.
Что может он отдать? -
Лишь только Бога.
Шепнул полночный дух
Обняв Иуду:
“Ты есть один из двух! -
Я с вами буду.”
..........................................................
Ах, стыдно неземной,
Летучей птахе
Почувствовать спиной
Всю тягу плахи!
А плоти жалкий стон?!
А слезы злые?!
Небесной жизни сон.
И сны земные.
В забвенье пал гонец.
Душа молчала.
Вот миг, когда конец
Явил начало.
Ты выпал из гнезда,
Птенец вселенной! -
Твоя душа - звезда
Во тьме нетленной.
Под млечностью кадил
Завис над бездной.
Казнил, но пощадил
Отец небесный.
Постиг земную суть -
Пылают кости.
В глазницах - Млечный путь.
В запястьях - гвозди.
......................................
Как лунное кольцо,
Как лик божницы,
Надвинулось лицо
Былой блудницы.
От Млечного Креста
Неотдалимы -
Молящие уста,
Сны Магдалины.
Ни дева, ни жена, -
О Божьем сыне
Печалится она -
Дитя пустыни.
Меж чахнущих хлебов -
В захлестах смога -
Зовет свою любовь -
Живого Бога.
Зовет душа - не плоть, -
Так зычут гуси:
“Сойди ко мне, Господь!
О Иисусе!”
А вечности шуга
Воняет тиной.
И адская дуга -
Над Палестиной.
* * *
Cочатся медовые луны,
Иудово племя хмеля,
Полны виноградные чаши,
Пусты виноградные лозы…
И чудится голос Адама:
«Помилуй, зверину, меня,
Исусе сладчайший и горький,
Что зимние слезы».
Взошли под луной
Отдаленных дождей зеленя,
И всхлип соловья
Повторяет сердчишко мимозы.
Сухой, как земля, тугой,
как змея,
Иуда безумен
В изломе священного транса,
Он тайной гортанной клеймен,
И ходит по кругу
Сладчайшая чаша
Пространства,
Горчайшая чаша
Времен.
* * *
Запричитал Иуда:
«Только я любил тебя!
Так мудрая змея
Младенца человеческого любит,
И кольцами теснейшими голубит.
Чтоб не был ты наивен и смешон
На ложе нашей пагубной подружки
Я! –
воровато поднял капюшон
Пошел и предал тайные пирушки!
Чтоб не томился ты, как Божий перст,
Земное горе не хлебал горстями
Я! –
проводил тебя на божий крест,
Прибил к покою Божьими гвоздями!
Учитель!
Что же делать мне теперь?
Стонать и выть, как проклятому зверю?..»
И он завыл, тихохонько, как зверь…
И я поэт, ему, как зверю, верю.
* * *
На Голгофском холме
закачалась крепленая кресть.
Скрежетали во мгле растревоженных высей кресала.
Принял казнь на земле, дабы райскую силу обресть.
Отмирали глаза, но душа в сей же миг воскресала.
Вспыхнул голос небес
и в дурманных долинах потух:
“Трепещите, стада! – Был я пастырем грозным – и буду!
И шепнул палачу Иисус, испускающий дух:
“Отойди…не мешай…я спешу…я молюсь за Иуду…”
* * *
Да рухнет груз веков
на черепушку плотника,
Который обтесал корявый этот крест! –
Ни среза под спиной, ни ямки подлокотника…
Видать всему виной чумной небесный трест…
В мертвецкие пески
– по облачному роспаду –
Уносит Херувим хрустальный стон в горсти:
“Иудушка, прости! – Ты верой служишь Господу!..
За дьявольский искус, Иудушка, прости!..”
Прохрупали грома преломленными
сучьями.
Уже распята мысль. И лопается сердь.
И праведный палач познал глазами сучьими
Смещение времен, где имя Жизни – Смерть.
* * *
Покуда шли суды да
пересуды,
Пока писалось тридцать три листа,
Христос признал земную суть Иуды,
А тот признал небесного Христа…
И на кресте воскрикнул
обреченный:
“Ты весь во мне, как ласточка в огне!..”
И повторил предатель обличенный:
“Ты весь – во мне…”
Братались кровью рай
и преисподня,
Прощаясь и прощая болево:
Простил Господь предателя Господня, –
Постиг предатель Бога своего…
* * *
Пышных сионских мужей
телеса.
Стаи летучего гнуса.
Слышат ли в гибельный час небеса
Боль Иисуса?!
Каплет на голову птичий
помет.
Ужас клубится под кожей.
Жалостный Ангел над ухом поет:
“День-то – погожий!”
Если бы смог Ты – без
ангела – сам –
В день этот синий влюбиться!
Но вознеслось и ушло к небесам:
“Сыноубийца!!”
Бьется на плахе безумный
истец –
Выгнул костлявую спину…
Сполохом молний ответил Отец
Блудному сыну!
* * *
Сквозь предсердье прямо
в сердь,
В сердце, вскормленное кровью,
Как змея, проникла смерть,
Нареченная любовью.
Из пробитых смертью
рук,
В том забвении глубоком,
Уходила, как недуг,
Жизнь, дарованная Богом…
Сгустки сдавленных
зубов…
Боль посмертного оскала…
Так отцовская любовь
Сына Божьего ласкала.
* * *
И кровь, и пот…
Святые муки…
И над, и под –
Сквозные муки…
А гогот рыл
Страданья множит…
Христос – бескрыл, –
Взлететь не может…
Уже прелюд! –
Вершина боли!!..
Ах, глупый люд! –
Ослепли б, что ли…
Но туч клубок
Назад вернулся, –
Как видно Бог
Уже очнулся:
«Ты, что – бескрыл?!
Побойся Бога…
Ну?! – воспарил?!..
Еще немного!…»
* * *
Говорит Иисус Христу:
«Ты предал мою плоть кресту
В этом сдавленном адском круге!
Там, где Бога увидел
ты, –
Вижу я сатаны черты, –
Осязаю на горле руки…»
Отвечает ему Христос:
«Я лопатками в бездну врос! –
Тесно мне в человечьей шкуре….
И тебя я предал кресту,
Потому что дано Христу
Смерчем быть во вселенской буре!…»
И вздохнуло нутро раба:
«Да, своя у богов судьба…»
* * *
Кровяные плащаницы
облаков.
Млечный Путь, – как чужемирный амулет.
И похрустывает ржавчина оков
На живых мощах – на щиколотках лет.
Бог смеется: “Видишь,
сыне?! – мир таков…”
Дьявол хнычет: “Настрадались мы уже!..”
И похрустывает ржавчина веков
На Христовой – обезглавленной – душе.
* * *
Все небо духи перегладили
Каленым адским утюгом.
А Бог завис на перекладине
В астрале смрадном и тугом.
Слепой слезой Земля
отплавала…
Ликуй, Галактика! – труби! –
Убит Господь руками Дьявола –
Во имя Веры и Любви.
