главная биография стихи статьи фото фильмы книги публикации блог ссылки

---

Стихи о войне

---

 

* * *

Война распяла детство.
Оставила наследство:
Сухую емкость фраз,
Почти звериный глаз,
Сверхбдительный рассудок,
Отравленный желудок,
Горячий камень сердца
И дух единоверца…

И нет моей вины,
Что я – поэт войны!

* * *

Гуляло летом по европам…
Там пастернаком и укропом
Пропахли городки.

И фрау – пышные, как лето,
В субботу шли на «Риголетто»,
Взбивая парики.

И натянув тугие гольфы,
Жестяно лаяли адольфы,
Выкатывая грудь!

И присягая кружкой пива,
Густого, злого, как крапива,
Не морщились ничуть.

Шипели праздничные фарши…
В Берлине взвизгивали марши! –
Вибрировал эфир.

И Сталин грыз мундштук устало,
И дабы робость не пристала
Грузинский пил чефир…

В Москве гулящие матросы
Швыряли лихо папиросы
На танцевальный круг!

Послы садились в лимузины,
Стоял горячий дух резины…
Но я родился вдруг!…

Все это было…было…было…
Ты, мама, все в земле забыла:
Шекспир, мечты, семья…

На довоенном фото - в раме,
Худрук цветы подносит маме!..
Но тут родился я!

* * *

Танки шли по Руси, придыхая…
Танки шли на восток по прямой…
И кричала дошкольница Хая:
«Мамка! Тракторы! Ой!..»

Подгорала земля, что коврига.
На подовом каленом листе,
И крестился пропойный расстрига:
«Иисусе Христе!..»

Круглосуточно вякали стекла,
Крались танки в туманах Руси…
И вздыхала двужильная Фекла:
«Сын родимый, спаси!»

А сыночек – румяный лицом,
В обороне залег с ружьецом,
И клубился над ним, молодым,
Трубок маршальских вдумчивый дым.

* * *

Ах, как я распахнуто сплю!
Как маму и папу люблю!
И лето гладит меня
Ладонью ушедшего дня…
Но лето не в силах помочь:
Уже вступает в права
Самая краткая ночь…
Самая белая ночь…
Как мамина голова
Месяца через два…

* * *

Ведра, веники, пеленки –
Мир барачный…
Где расту я, тонкий, звонкий
И прозрачный.

Украду у деда Гори
Горстку сорной,
И курю на косогоре
За уборной.

От веселых струй табачных,
Что от гонки,
Зазвенят в ушах прозрачных
Перепонки…

Всё толкует мне старушка
Бабка Нина:
«Привезут тебе игрушку
Из Бярлина!..»

Но пекусь я тонконогий
Не о детстве:
Не отец ли на дороге?
Не отец ли?!..

* * *

Зимы военных лет
Выпали полной мерой…
Греемся нашей верой,–
Другого топлива нет.

* * *

А детство где? – ищи-свищи! –
Засыпано бомбежкой…
А я в мороженые щи
Врубаюсь гнутой ложкой.

Морковный чай долблю до дна,
Железом пахнет кружка…
И с неба светит не луна,
А мерзлая горбушка.

* * *

Цыц! – ни аха и ни оха! –
За спиной – Москва!..
В котелке бурлит картоха,
Пучится морква…

В этой жизненной минутке,
Сладкой и немой,
Место есть солдатской шутке
И письму домой…

От солдатского обеда
В дни больших утрат
И бессмертье, и победа,
Все зависит, брат!

* * *

Бьет из пушки профессор физмата
Как заправский какой душегуб…
И невинное облачко мата
С черно-белых срывается губ…

Орудийная смолкнет болтанка,
И оттают потом, по весне,
Мертвый след непомерного танка
И лучистый осколыш пенсне…

* * *

Да, были Ожеговы, Дали,
Россия оными горда.
Но словари в гробу видали
В те рукопашные года.

В горах горящего металла
Война явила свой словарь!
В молельном страхе трепетала
Черно-коричневая тварь!

Мы обнищали, отощали,
Осатанели, как зверье…
Зато язык обогащали, –
Славянский дух раскрепощали,
О Русь, во здравие твое!

Рождались в мальчиках мужчины.
Спасал Россию род мужской.
Взбухало знамя матерщины
Над медной бюргерской башкой!

Гремела мощь неологизма! –
Ивана только растрави! –
Он шел к победе коммунизма
По локти в собственной крови!

* * *

Скосил глаза народный вождь:
«Нужны не сказки – были.
Мы фронтовую нашу вошь,
Товарищи, забыли».

И застрочили штабники
Во все живые мочи,
И стали санпропускники
Трудиться дни и ночи.

От Сталинграда до Москвы
Одежки мяли с хрустом,
И посыпали густо швы
Непобедимым дустом!

И крякал вызванный боец
Под тем глобальным душем,
Как некий признанный борец
Под триумфальным тушем!

* * *

Отец упал на гребне лета,
Зарыл в траву лицо.
В руке, пониже партбилета,
Гранатное кольцо…

Десятки лет! – какая малость!
Опять болит рука!..
Десятки лет не разжималась
Рука политрука.

* * *

Мама бела, как зима,
Вся уместилась в халатике.
Сгинули, что ли, солдатики!..
Все посходили с ума!…

Папка! Коняшка! Отец!
Тяжко в обугленной каске
В маске из адовой сказки
Снежный хлебать холодец?!

Снег по-военному сед.
Сжаты последние сводки.
В бешенстве, что ли, иль с водки
Плачет убогий сосед?..

* * *

От деда пришла похоронка:
Осталась от деда – воронка.
К тому же арийская раса
Решилась Можай штурмовать…
И бабку снесли на кровать
За сутки до смертного часа…
Все бредит: «Хочу танцевать!..
О ком ты? – поклонников масса!..
Любимый! Проклятый! Ударь!!..»
Торчит на стене календарь,
А прожитый день оторвать
Больнее, чем шкуру от мяса…

* * *

Из-за тыновых гребенок
К танку выбежал ребенок.
Оживились: «Киндер! Мальчик!
Как зовут?» Ответил: «Ванчик».

Экипаж навзрыд заржал….
А малец две дули сжал:
«Не возьму я вашу…эту…
Шоколадную конфету…»

* * *

Бежал, поджимая живот,
От фрица, от жалкого прусса…
И знал, что уже не живет,
Поскольку «отпраздновал труса»…

В осоке лежал мертвецом,
Сжимая позорную бритву,
И терся о влагу лицом,
И слушал ударную битву.

Но встал сапогом на судьбу!
И труса видал он в гробу!!..
Прошел, будто шел против ветра,
Немыслимых полкилометра!!!…

Он душу тащил на горбу.

ЯЗЫК

Его поймали при обозе,
В пуховой шали, на морозе.
Он захрипел: «Рот-фронт! Камрад!…»
Ударил в грудь: «Рабочий! Брат!»
И уточнил: «Я ошень рад!..»
Тогда сказал разведчик Яша:
«Смотри, какая в мире каша!
Смотри получше, раздолбай!
Что заварил, то и хлебай!…
Рабочий?! Ух ты, перемать!!»
И финку в столб. По рукоять!…
Всемирная варилась каша
На переломном рубеже,
И пил коньяк разведчик Яша
В отбитом ночью блиндаже!
И все ломал соболью бровь!
Все врал про женскую любовь!..

* * *

Встал над пропастью войны.
Кудри нежные льняны.
Пропасть!.. нет назад пути…
Крылья есть ? добро! ? взлети!

* * *

Когда на окровавленной шинели
Внесли бойца с разбитой головой,
Засушенную веточку сирени
Нашли в его тетради голубой.

Два черно-бурых, бисерных куплета
Расплылись по кровавому листу:
«Люблю тебя, изменчивая Света,
За Вашу неземную красоту!..»

И пробурчал начальник медсанбата:
«А что сирень? Сирень не виновата…»

* * *

Сгорел в подбитом старом танке,
Останки вылизал огонь…
И мать на дальнем полустанке
В сундук поставила гармонь…
И прикорнула на лежанке,
Фитиль убавила на треть…
И снова сын в горящем танке!
Все сто ночей ему гореть!..
И тысячу ночей гореть!!…
Ни отдохнуть, ни умереть!

* * *

Солдат любим седой старухой,
И молодой женой-стряпухой,
И малыми детьми…

Солдат врубился в голый пламень,
И превратился в голый камень…
Попробуй, обними!..

* * *

Окружение…Свалка…Плен…
Кожа, стесанная с колен…
Автоматчики, псы, конвой…
А усталость – хоть волком вой!
По морозной грязи – босой!
И она позади – с косой!
Только ветер гнусаво пел:
«Потерпите, и я терпел!»
Но бодрящий тычок в плечо:
«Слышь, товарищ, держись, ты чё?!».

* * *

В барак вселили смерть, как ровню,
Чтоб страхом сбить усталость,
Швырнули душу на жаровню,
Чтоб тело пресмыкалось.

А он достал клочок бумаги
И грифеля огрызок,
И написал: «Шумят овраги,
Уж первый ливень близок…»

* * *

Ботву рукой крушила,
Таскала в темный лаз.
И был острее шила
Ее неженский глаз.

Таскала голосила:
«Ой, все помрем зимой!
Ой, где ты, муж мой, сила,
Хваленый Митрич мой?!»

В селе шуршали слухи
(Язык-то без костей!)
Мол видели старухи
Очкастых тех гостей.

И парашюты, вроде,
Нашел дурак Фома…
И ухали в природе
Подземные грома!..

Из леса вырывался
Фанерный «ястребок»,
Взвивался и срывался
Как сизый голубок!

Туман белее мела
Сводил собак с ума!
Но в рупоре гремела
История сама!

И полон властной спеси,
Как сказочный титан,
И грады брал, и веси
Бессмертный Левитан!

* * *

Война ? жесточайшая проба.
Но женщина любит ? до гроба!..

Сопрела солдатская роба…
А женщина любит ? до гроба!..

Он вмерз в сердцевину сугроба…
А женщина любит ? до гроба!..

Весна зачернела сурово…
А женщина любит ? другого!

* * *

Сначала вышел с ним курьез!..
И осерчал Иван всерьез! ?
Он всю Европу взял на мушку ?
Наглядно, без прикрас!..
Ему б теперь ?махры осьмушку,
Еще б ?косушку да горбушку,
А главное – приказ!
И протопочет без запарки
В те золотые трептов-парки!

МУЗЕЙ МОЦАРТА

…И с боем взяли тот музей,
События круша!..
А дальше что? ? толпись, глазей,
Коль в сердце есть душа…

Фигурный стол. Резной диван.
Облезлый клавесин…
Запоминай, солдат Иван,
Ткачихи Клавы сын!

* * *

На соборе профиль прусский –
Благородный Бах.
А в камнях – солдатик русский
С кровью на губах…

На руке наколка: «Ира»,
Медное кольцо…
А всесильный Бах от мира
Отвернул лицо.

 

МАЙ 1944 ГОДА

Каунас, Таллин, Рига,
Бах с голубой слезой.
Сплющенная коврига
Под громовой кирзой!

Каунас. Рига. Таллин.
Красные кровь и пот.
То-то бессмертный Сталин
Красные вина пьет!

ЖУКОВ

В паучьих руинах Берлина
Гармоника душеньку пьет.
И снайпер Василий Калина
Чечетку заливисто бьет.

Суворовский марш барабанный
Крошит мировую зарю!
И ветер портяночный, банный
Щекочет Европе ноздрю!

Средь редких винтовочных стуков
С российской натугой в лице,
Нафабренный выбритый Жуков
На белом идет жеребце!

При маршальском чине убогом
Он прост, как любой генерал!
Он чист перед Господом Богом!
Он сам, как Всевышний карал!

В нем дух гулевого боярства!
Истории тучная стать!
Он волен создать государства,
И каменным идолом стать!

А куцый, вертлявый союзник,
Коль смаху, по-русски прижать,
Подтянет казенный подгузник,
Чтоб легче к Ла-Маншу бежать!

И тот, в окружении башен,
В своем допотопном Кремле
Не так уж всесилен и страшен
На этой победной золе!..

В паучьих руинах Берлина –
Коль вышел такой тарарам –
Хлебнула душа славянина
Солдатских бездонных сто грамм!

Хмелеет в припадке величья
От славы глухой и немой,
И шея лиловая, бычья
Надрезана белой каймой!

В гранитные латы его бы!
Что в камне остыл, пообвык!
Хмельной похититель Европы
Славянский распаренный бык!

* * *

Восход алел, как орденские планки.
Клонило в сон от свистов пулевых.
И пудренные, статные германки
Толкались возле кухонь полевых.
Им наливали в термосы баланду,
Им подавали бодрую команду,
Чтоб двигались быстрее к черпаку.
И улыбаясь, морщился раздатчик,
Волжанин, молчаливый автоматчик,
С фашистскими осколками в боку…

* * *

Улетели луга,
Улетели сады и леса…
И в колодезной мгле
Холода голубые стояли.
А бечевочный змей
Навсегда уходил в небеса,
В облака, в облака,
Что снегами уже накипали.

(Ах, мамочка, милая мама!)

Пел слепой замполит
На ступенях сельмага о том,
Как под польским холмом
Закопал он глаза ледяные,
Василиса ему
Выносила казенный батон,
Опускала потом
На ладони его земляные.

(Ах, мамочка, милая мама!)

Из воды выходил
Полуночный голодный налим,
По низовьям Оки
Дымовая плутала истома,
А в глазницах у вдов,
Словно луны из голых долин,
Возникали глаза
Не дошедших до отчего дома.

* * *

Не смотри солдат слепой
Черной жабой.
Ты гуляй себе с рябой,
Потной бабой.

Посоли-ка огурец,
Кружку выдуй.
Не завидуй мне, слепец,
Не завидуй.

* * *

Куда же вы делись,
Солдаты-солдатики?
Где встали на вечный
Солдатский покой?
Сегодня в селенье
Под окнами, в садике
Гуляет ознобный
Цветочный настой…
В колодце вода,
Как веселая денежка,
Спокойное небо
Метет самолет…
А ваша седая
Любимая девушка
Солдатскую дочь
Под венец отдает.
Холмы да холмы,
Да столбы полосатые,
Лучи обелиска
Из талых полей…
Все пахнут пути
Молодыми солдатами,
Шинелями пахнут
Стволы тополей…

* * *

И все же, черти, – в здравии! – в живых!
И в рядовых, и в оченно заслуженных…
Чу! – хрипотца их голосов живых,
Разноречивых, сорванных, застуженных…
И все-таки, немало их - живых,
В регалиях надраенных, затертых!..
…Так почему же мы опять – о мертвых?..